Его называли одним из мировых знатоков Тихого океана, обитателей которого он изучал почти всю свою жизнь. Его имя носят рыбы и горный хребет. На обвинения в шпионаже в пользу двух стран, он добавил в протокол третью, после чего получил свободу.
От Азии к Дальнему Востоку
Интерес к путешествиям Пётр Шмидт унаследовал от отца, геодезиста и астронома, поручика корпуса военных топографов, который со временем дорос до чина генерал-майора. По роду деятельности Юлий Шмидт активно сотрудничал с Западно-Сибирским отделом РГО, а с 1897 по 1901 годы служил его председателем. И уж кем-кем, а кабинетным учёным папенька Петра не был, поработав в самых разных районах Сибири и Центральной Азии. В 1887 году Географическое общество наградило его Малой серебряной медалью, а в 1895 году – ещё одной, тоже серебряной, имени Н. М. Пржевальского.
Окончив гимназию Карла Мая, в основном, на четвёрки и пятёрки (тройка у Петра была только по истории), будущий путешественник поступил на естественное отделение физико-математического факультета Санкт-Петербургского университета. В 1892 году он отправился в свою первую экспедицию – университет командировал студента в Туркестан собирать зоологические коллекции. Там начинающий учёный попал на Иссык-Куль и уже в следующем году в печати появились результаты его исследований по рыбам и рыболовству озера. Всего за время обучения Шмидт опубликовал три работы.
В 1899 году его назначили начальником Корейско-сахалинской экспедиции. С тех пор зоолог посвятил себя изучению Дальнего Востока и Тихого океана. Он начал с исследования морской фауны у берегов Кореи и Японии, попутно совершил и сухопутное путешествие по азиатским странам, в которых, при всей их экзотичности, обнаружил и некоторые знакомые черты.
Собрав значительную коллекцию рыб в Японии, учёный перебрался в южную часть Сахалина, где продолжил свои штудии. Преимущественно его интересовали рыбные промыслы сельди и лососёвых, но будучи человеком чрезвычайно любознательным, он между делом составил ясное представление обо всех характерных особенностях острова, от географических до социальных. Свои наблюдения Пётр Шмидт позже изложил в книге "Остров изгнания: Сахалин (с 23 рисунками и картой)", где подробно описал не только природу, но и живущие там народы, и даже устройство каторжных поселений.
"Наше обширное отечество заключает в своих пределах немало таких отдалённых уголков, природа которых пока плохо знакома даже и учёным", – отмечал он в этой работе. Как и предыдущий его труд по Корее, она была написана живым языком, чтобы заинтересовать не только научные круги, но и широкую публику. Причём автор уделял внимание не только собственно предмету исследований, но и повседневности путешественника, порой оставляющей желать лучшего.
Камчатская эпопея
Мучения молодого исследователя не прошли даром. "В 1905 г. П. Ю. (Пётр Юльевич – Прим. ред.) защитил диссертацию "Рыбы восточных морей России", в значительной степени основанную на собственных сборах 1900 и 1901 гг. и напечатанную в 1904 г. Географическим обществом, – писал Лев Берг в заметке "Памяти П. Ю. Шмидта". – За эту работу П. Ю. получил от Петербургского университета степень магистра зоологии".
Кроме того, в 1906 году он, по примеру своего отца, получил награду Русского географического общества, причём более высокого статуса. Петру Шмидту вручили золотую медаль имени П. П. Семёнова.
К этому моменту он был уже известным специалистом, и в ноябре 1907 года последовало приглашение от Фёдора Рябушинского принять участие в комплексной экспедиции на Камчатку в качестве начальника Зоологического отдела. Учёный охотно принялся за дело и собрал впечатляющую команду специалистов. Из-за болезни спонсировавшего экспедицию Рябушинского дело затянулось, в итоге на сборы осталось всего два с половиной месяца. "Приходилось снаряжаться спешно, многие заказы делать даже по телеграфу, но, в конце концов, хотя и с большим напряжением, удалось почти всё получить своевременно", – отмечал Шмидт в отчёте для Географического общества. Исследователи прибыли в Петропавловск.
Предстояло договориться с местными властями о содействии экспедиции. Здесь, однако, всё оказалось не слишком просто. Первая же бумага, которую удалось выправить начальнику Зоологического отдела, предписывала старостам поселений от учёных "ничего не скрывать" и "помочь передвигаться от селения к селению <...>, беря за это плату, но недорогую, а добросовестную, чтобы вам не было в ущерб". Последняя формулировка давала возможность определять сумму за услуги тем, кто их планировал оказать, а значит, поднять расценки хоть в десять раз, что никак не устраивало путешественников. Пришлось похлопотать о том, чтобы начальник уезда выдал другой документ, по которому уже надлежало взимать "установленную плату".
Надо заметить, что и при таких условиях найти проводников или нанять баты (камчатские лодки-долблёнки) оказалось весьма непросто, поскольку местным жителям было куда важнее "справляться по домашности" или "заниматься рыбкою". Камчадалы, привыкшие выручать немалые деньги на продаже соболей, были не слишком заинтересованы в оплате, которую могли им предоставить ограниченные в средствах члены экспедиции. Тем не менее, Шмидту удалось справиться с задачей и отправиться в путь, передвигаясь как пешком, так и вплавь.
Исследователи изучили приустьевую зону реки Камчатки и Нерпичьего озера, после чего разделились, чтобы охватить как можно более широкую область. Пётр Шмидт отправился по реке до Козыревска и дальше, до Кроноцкого озера. К зиме вернулся в Петропавловск-Камчатский и занялся обработкой собранных материалов, заодно посетил Паратунские ключи и добрался до кратера Авачинского вулкана, что удалось ему лишь с четвёртой попытки.
В 1909 году совершил две экскурсии на Камчатский мыс, где наблюдал за медведями и исследовал крупное лежбище сивучей, а также птичьи базары. Кроме того, он изучал лососёвых рыб реки Камчатка, добрался до Нижне-Камчатска, посетил долину реки Радуги и район вулкана Шивелуча. Результаты экспедиции были по тем временам уникальными, Зоологический отдел привёз впечатляющие коллекции и подробные наблюдения, которые заметно продвинули исследования края.
Шпион-ихтиолог
По возвращении Пётр Шмидт вернулся к педагогической деятельности, которой начал заниматься практически сразу по окончании университета – он начал с должности ассистента кафедры зоологии Высших женских (Бестужевских) курсов, а позже преподавал в различных вузах, включая Петербургский университет. В последнем он вёл ихтиологию с 1905 по 1929 годы. Плюс ко всему, Шмидт стал одним из учредителей Каменноостровских сельскохозяйственных курсов, которые в дальнейшем выросли в Ленинградский сельскохозяйственный институт. Там он преподавал зоологию с 1906 по 1931 годы.
В 1914 году Пётр Шмидт стал старшим зоологом в Зоологическом музее Академии наук, где вплоть до 1931 года заведовал отделением ихтиологии, да и после продолжал там работу – сборы тихоокеанских рыб надо было обрабатывать, систематизируя полученную информацию.
Путешествия к Тихому океану продолжались – в 1929 году учёный съездил на острова Рюкю, откуда привёз очередную коллекцию морских обитателей. В 1932 году руководил ихтиологическими исследованиями крупнейшей на тот момент комплексной экспедиции Государственного гидрологического института и Тихоокеанского научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии, приуроченной ко второму Международному полярному году. Как и отец, становиться кабинетным учёным Пётр Шмидт не желал, и лично принял участие в научно-промысловых работах на тральщике "Ара" в Охотском море.
В 1938 году грянул гром – учёного арестовали. На него поступил донос, а поскольку он участвовал в научных конференциях в Берлине и Токио, его обвинили шпионаже в пользу Германии и Японии. Шмидт выдержал все допросы, а подписывая протокол, добавил туда, что он также и итальянский шпион, ведь его дочь живёт в Италии. Возможно, именно это помогло ему выбраться из застенков НКВД благополучно – по свидетельству коллег, Шмидт вернулся "с выбитыми зубами, но не сломленный духом".
Учёный продолжал плодотворно работать ещё десять лет. В 1949 году вновь побывал в экспедиции на Охотском море, на этот раз на корабле "Витязь" Института океанологии АН СССР – учёному было 77 лет. В пути он вычитывал вёрстку своей масштабной работы "Рыбы Охотского моря" и к возвращению в Ленинград успел подготовить корректуру. Не теряя времени, отправился в Зоологический институт, но до кабинета не дошёл – упал и скоропостижно умер прямо в коридоре.
В память о нём остались увлекательные популярные описания Кореи и Сахалина, первый в истории очерк ихтиофауны Дальнего Востока, множество научных и научно-популярных трудов. А ещё имя Петра Шмидта носят несколько видов рыб северной части Тихого океана и горный хребет на Курильском острове Уруп. Так что в каком-то смысле, можно сказать, он навсегда остался на Дальнем Востоке.
Ольга Ладыгина
